Елена Руденко - Смерть в Версале[редакция 2003 г.]
Сейчас я расследую убийство. Ну, не один, конечно… вместе с моим другом Максом!
Прихлопнули тетку поденщицу, которая знала о том, что одного богатенького мужика хотят кокнуть.
Мы уже допросили Морьеса — дядьку, которого хотят кокнуть. С его женой мы тоже говорили, дамочка — мечта.
После беседы с четой Морьес мы пришли навестить Светик, это она вырыла это дельце. Поражаюсь этой девчонке! Как она мне нравится!
Светлана очень обрадовалась нашему скорому возвращению. Теперь засыпает вопросами. Максимильен все подробно пересказывает.
— По–моему, Светик, ты что–то перепутала! — говорю я. — Все это вместе никак не вяжется!
— А я так не считаю, — возражает Макс. — Трудно дышать, рези в горле — есть яды, которые имеют такое действие. Возможно, во время ужина кто–то подмешал яд мсье Морьесу. Заметь, точно так же чувствовала себя Планш… Надо бы побеседовать с этими должниками и их дамами. Кстати, меня так же интересует Паскаль Морьес… А доктор Друо… Камилл, ты заметил, как он беспокоился о мадам Морьес?
Поразительно! Голова у моего друга работает безупречно! У него дар решать подобные задачки!
— Точно! — восклицаю я. — Этот тип влюблен в мадам Морьес. Наверное, они любовники!
— Хм… а вот это вряд ли, — возражает Макс. — Она любит своего мужа. Это видно по ее взгляду. Ты заметил, как влюблено она на него смотрит?
Ну вот. Все испортил! А такая романтическая версия!
— Значит, мотив есть у всех! — делает вывод Светлана.
— Я пока не вижу мотива у мадам Морьес, — говорит Макс. — Однако убирать ее из списка подозреваемых рановато.
— Еще надо исключить Мирабо! — вмешиваюсь я. — Зачем ему убивать кредитора, ведь он богат! Его состояние огромно!
Я фанатичный поклонник Мирабо. Для меня он идеал политика! Я просто влюблен в Мирабо! В приличном смысле этого слова. Я не позволю даже подозревать его!
— Мой друг, — говорит Макс с улыбкой. — Если у него огромное состояние, то зачем ему делать долги? Мирабо завоевал свое высокое положение благодаря блеску и богатству. Для таких людей губительно, если кто–то узнает об их денежных трудностях. Поэтому они устраивают грандиозные обеды, балы, разъезжают в шикарных экипажах, окружают себя дорогими женщинами.
— Но ведь для всего этого нужны деньги! — восклицаю я.
— Правильно, и долг — это самое простое решение! — говорит Макс.
У него на все готов ответ! Как Макс упрям! Почему ему не нравиться Мирабо? Ясно, зависть!
— Ты просто завидуешь Мирабо! — говорю я. — Ведь его все слушают, а тебя никто!
— Камилл, это твой личный вывод, — спокойно отвечает Макс. — Я понимаю, ты восхищаешься Мирабо, но пренебрегать фактами нельзя. Камилл, я не говорю, что именно он — убийца, я просто зачислил его в ряд подозреваемых по уже названным причинам.
Меня всегда раздражало хладнокровие Макса. В такие моменты я готов его убить. Какое может быть подозрение на Мирабо!?
— Это так, — соглашается Светик. — Камилл, у тебя чувства всегда опережают разум.
Она всегда согласна со своим приятелем! Если Макс пойдет топиться в Сене — она за ним!
— Но зачем убивать!? — не сдаюсь я.
— Когда карьера под угрозой, — говорит Макс, — многие способны на все. Конечно, он мог занять деньги у кого–нибудь другого, чтобы расплатиться с Морьесом… но если он недавно сделал несколько займов и уже спустил их…
Опять эта спокойная холодная манера. А главное, умудряется обосновать все логическими доводами. Задушу!
— Ложь! — перебиваю я.
— Делать заем через столь короткий срок, — продолжает Макс, — значит, вызвать подозрение кредиторов, а это может привести к нежелательным последствиям.
— Но при чем тут поденщица? — я продолжаю бой.
— Действительно, при чем? — соглашается Светик.
Ну, наконец–то! Хоть чуть–чуть начала думать сама!
— Я хочу это выяснить, — говорит Макс. — Осмелюсь предположить, что она приходила делать уборку ко всем подозреваемым.
— Как будто Мирабо не может держать постоянных слуг! — иронично замечаю я.
— Ты как ребенок! — восклицает Макс. — Он может держать постоянного лакея или секретаря! Но содержать других постоянных слуг дороговато. Пойми, люди вроде Мирабо обычно скупы на жалованье.
Я думал, что хоть на это Макс не сможет возразить. Ха, размечтался! Он мне целую речь выдал. Я могу только обиженно надуться. Ну, не умею я спорить! Не получается у меня вовремя привести весомые аргументы, а эмоции бьют через край. Переспорить хладнокровного Максимильена, невозможно. Помню, еще в колледже наши споры проходили и заканчивались одинаково. Я мог только размахивать руками, бросать упреки, а когда понимал, что проиграл, очень сильно обижался. Я и сейчас обижен.
Подумать только, я считал Макса благородным человеком! А он ради своих целей готов обвинить невиновного человека в убийстве!
— Ты можешь мне помочь доказать невиновность Мирабо, — говорит Макс. — Ты организуешь мне встречу с ним?
У меня моментально меняется настроение. Я киваю. Мои губы расплываются в улыбке.
— Когда угодно! — восклицаю я. — Так вот о чем ты говорил! Ты не хочешь, чтобы злопыхатели обвиняли Мирабо! Прости, друг, я сгоряча решил, будто ты собираешься приклеить великому оратору убийство
— Как ты мог подумать такое! — укоризненно говорит Светик. — Ты обвинил нашего друга в зависти! Как некрасиво с твоей стороны!
Она права. Как я мог так плохо думать о Максе!? Я вот–вот заплачу от стыда. Я очень плохой друг. Настоящий друг доверят своим друзьям…
Вопрос Светик прерывает мои мысли.
— А что с мсье Морьесом? Похоже, он уже принял яд.
— Увы, да, — отвечает Макс. — Бедняга обречен.
Эта новость встряхивает меня. Не время ныть.
— Нам надо начать расследование! — говорю я. — Начнем с Мирабо.
— Нет, Камилл, твоего великого друга мы оставим напоследок, — говорит Макс.
— Ну, пошли! — я вновь готов к бою.
— Подожди… Лучше отложить это до завтра, — возражает он.
Он как всегда прав. Просто поразительно!
— Пожалуй, мне пора, — говорю я. — Вечером я иду к Мирабо.
Я прощаюсь с друзьями. Вскоре увидимся. Мирабо обрадуется, когда узнает о том, что за его доброе имя готовы бороться. Пусть он не боится клеветников, готовых обвинить его в убийстве. А я буду гонцом доброй вести!
Я, Макс Робеспьер, остался наедине со Светик.
— Как хорошо ты убедил Камилла в своем желании помочь Мирабо! — восхищается она.
— Спасибо, милая. Просто мне не хотелось смотреть на его истерику, — поясняю я.
— Камилл все разболтает Мирабо, — говорит Светик.
— Что ж, пускай. Он избавит меня от трудов объяснять самому, — улыбаюсь я. — Меня также интересует девушка, что упала в обморок.
— Пьеретта Шабри? — переспрашивает Светик. — При чем тут она?
— Она дала конфету Планш, — говорю я. — Она могла насыпать яд.
Светлана вздрагивает.
— Зачем ей это делать? — удивленно спрашивает она.
Я поясняю:
— Мадемуазель Шабри потеряла сознание, когда Планш сказала: «Морьеса хотят убить». Возможно, девушка была влюблена в Морьеса, а он ее отверг или…
— Нет! — восклицает Светик. — Пьеретта не способна на убийство!
— Возможно, — соглашаюсь я. — Но надо учесть все факты.
Светлана кивает. Эта версия явно не вызывает у нее согласия.
— Кстати, как прошла твоя вчерашняя речь в Собрании? — интересуется она.
Мне остается только вздохнуть:
— Ох, и не спрашивай. Это был полный провал. Меня никто не слушал, из–за шума я даже сам не слышал своих слов. Однако я произнес речь до конца.
— Ты молодец! — восклицает Светик. — Меня поражает твоя смелость. И не только меня. Многие удивляются, как ты можешь сохранять спокойствие в таких ситуациях. Камилл, например, давно бы расплакался и убежал. А когда ты готовишь речь, которая противоречит доводам всех остальных, мне даже страшно за тебя!
— Если бы все разделяли твое мнение, — вздыхаю я.
— Макс! — Светик берет меня за руку. — Я в тебя верю! Я верила в твою победу, когда ты решил принять участия в выборах! Я счастлива, что ты продолжаешь сражаться!
Мне очень приятна поддержка Светланы. Она одна из немногих, кто верит в меня. Я не из тех, кто легко сдается. Ничего, главное не сломаться. Думаю, годика через полтора все начнут слушать меня раскрыв рты.
Я, маркиз Лафайет, всегда иду к поставленной цели. Особенно если от нее зависит судьба Франции. На моем пути три камня преткновения: королевская чета, Мирабо и герцог Орлеанский.
С монархами все просто. Меня не беспокоит ненависть королевы. Ведь ее супруг так податлив на уговоры. К тому же я — единственный их защитник. Монархи зависят от меня и понимают это.
С Мирабо забот тоже не будет. Солидная сумма его утихомирит.
